Юрий Алексеевич Кукин, вечный мальчик Юрочка (по меткому выражению Евгения Клячкина) - человек небыкновенной биографии. В юношеские годы он был барабанщиком (!) в школьном джазовом оркестре. Закончив иститут физкультуры, Кукин вскоре стал известным ленинградским тренером по фигурному катанию, да еще в те годы, когда вся страна, умиленно глядя на Роднину и Пахомову, ставила своих детей на коньки. Трудно поверить, но до тридцати лет Кукин не только не написал ни одной песни, но и вобще был довольно далек от становившегося все более популярным в то время движения самодеятельной песни. И только в 1963 году, во время первого своего летнего похода в тайгу в качестве рабочего геофизической партии Кукин впервые улышал от геологов песни Визбора, Городницкого, Окуджавы. Все услышанное ему очень понравилось, и, наскоро выучив несколько аккордов на семиструнке, он решил попробовать написать пару песен самому. К его большому удивлению, песни эти тут же запели, и уже через год, после феноменального успеха "А я еду за туманом", зазвучавшей, буквально, на всех радиостанциях страны, к Кукину пришла настоящая, всенародная слава. Затем последовали "Париж", "Горы далекие...", "Гостиница", "А в тайге по утрам туман...", "30 лет", которые также быстро стали необыкновенно популярными. Не раз бывало, что, возвращаясь после окончания летних сезонных работ домой, он с удивлением слышал в поездах свои песни, написанные в тайге и совершенно необьяснимым образом успевшие разойтись по стране.

Многим казалось, что Кукин легко завоюет прочное официальное признание. Ведь его песни - чистые, светлые и жизнеутверждающие - были так близки утвержденному стандарту молодого советского человека. Да и сам он со своей "пролетарской" биографией и незапятнанным 5-м пунктом уж больно хорошо подходил на роль "придворного" барда. Но увы, властей ожидало жестокое разочарование: Кукин проявил себя неисправимым индивидуалистом, и все попытки заставить его "идти в ногу с партийной линией" оказались безуспешными. Вначале он наотрез отказался принимать участие в кампании по травле Александра Галича, а позже продолжал всячески поддерживать Евгения Клячкина в годы его длительной опалы. С Клячкиным Кукина связывала многолетняя дружба (многие помнят их именно по совместным выступлениям), продолжавшаяся и после эмиграции Клячкина в Израиль до самой его смерти. Кроме того, Кукин был первым, кто открыто бросил вызов властям, заявив о своем намерении уйти с работы и зарабатывать на жизнь исключительно концертами, и стал, таким образом, первым профессиональным бардом. Во все времена он как-то умел оставаться самим собой, таким, каким и представляется нам автор песен "Клоун", "Мой маленький гном", "Волшебник", "Старый сказочник": поэтом-романтиком, добрым и честным.

Времена романтики 60-х безвозвратно ушли. Канула в лету целая эпоха, пришло время жесткое, цепкое, без всяких там рассветов и закатов. А песни Кукина по-прежнему помнят, поют и слушают. Наверно потому, что в них звучит извечная легкая и светлая грусть, мечтательность, жажда странствий и философичная самоирония. Его песни поэтизируют обыденность, не идеализируя ее. Они учат доброте, которая так небоходима в наше жестокое время.